А я скажу так:

ООС, не ООС - главное - внос в характер нехарактерных осей координат. Не имеющих с ориджиналом ничего общего, окромя имён главгероев. Вот что я уяснил из прочитанных постов. И ооторжение этого самого ООС теми, кто принял координаты ориджинала. А если человек не читал авторского произведения, но ООС написан логично и качественно, пусть и с изменёнными характерами героев, то он пройдёт на ура. И тогда, читая после авторский текст, человек будет воспринимать именно авторские оси координат характера в несоответствии. С ранее прочитанным. И если, что чрезвычайно и микроскопически верно, текст ООС лучше самого произведения, то... Продолжать не стоит?

---

А не было меня

дома на выходные

На даче был. Мёд качал. Мало его нынче в этом году. Ведра два от силы.

---

Мысли вернулись. Продолжение есть.

А чтобы читалось - первая часть тоже здесь.


- Да?
- Нет?
- Тьма ли?
- Свет?
- Край?
- Начало?
- Много это?
- Или мало?
Два кинжала - чёрый, белый.
И меж ними - кто здесь смелый?
Кто готов принять в себя
Двух кинжалов острия?
Или выбрать рукоять?
Супротив опять стоять?
Два кинжала - чёрный, белый.
Кто здесь - правый?
Кто здесь - левый?
Два - едины.
В двух - начало.
Только где им - середина?
По краям их - раскачало.
А при встрече - снова сшибка.
Два кинжала. И ошибка.
Та ошибка, что границей
Положила между - лица.
Чёрный. Белый.
Два кинжала.
Было много.
Стало мало.

Истончились острия.
Слишком требуют - края.




А теперь пусть кто-то что-то скажет про размеры, ритм и рифмы. Не считал. Как пришло, так написалось. И если начну высчитывать, поправлять - убью нах всю прелесть и душу.

---

Аууу....

Что-то критиков не вижу.
Я их даже не обижу.
Пару раз мазну по строкам.
Кто сказал, что так - жестоко?
Слово в челюсть. Слово в бровь.
Пусть ко мне приходят вновь.
Но - боятся и трепещут.
Где-то критикой там блещут,
Где раздолье и размах.
С ритмом, рифмами напряг.
Нету ловкости и стиля.
И ответить им не в силах.

Давно критиков не видел.
Всех, наверно, я обидел.

---

Не получилось

то, что задумывал.
Значит, просто - рисунок. А кого в нём увидите - тот и будет.

---

Ага. Не ждали. Вот вам стих.

* * * * *
Плоть, коварная личина,
Слабый разум отменяя,
Ищет разные причины
Для изгнания из Рая.

Мимолётность наслажденья
И века томленья духа.
Есть нам повод для сравненья.
Радость - миг. И вечность - скука.

За мгновенья наслаждений
Небо променять на сушу...
И рождение в мученьях...
Выбор был, наверно, лучший...


Не хотите задуматься и думыраскидать по полочкам?

---

Почему закат - пламенеющий?
Огонь уходящего дня?
Почему убелён седеющий?
Закат краску выжег до тла?
Говорят, уста онемеющи...
Речь была слишком пуста?
Говорят, что добро душу греюще...
Зло охлаждает тогда?
Добро побеждает в закате дня?

---

К ... эти размеры.

- Да?
- Нет?
- Тьма ли?
- Свет?
- Край?
- Начало?
- Много это?
- Или мало?
Два кинжала - чёрый, белый.
И меж ними - кто здесь смелый?
Кто готов принять в себя
Двух кинжалов острия?
Или выбрать рукоять?
Супротив опять стоять?
Два кинжала - чёрный, белый.
Кто здесь - правый?
Кто здесь левый?
Два - едины.
В двух - начало.
Только где же - середина?
По краям их - раскачало.

---

Плоть слаба. А как же разум?
Он устал и пьяный - сразу.
Повод был. Хороший повод.
Пил я водку, а не - солод.
Юбилярша наливала.
Мне хватает. Для начала.
Не скажу как - много, мало.
Написал здесь что попало.
Но для этого дневник -
Мой живительный родник.
Вам захочется - читайте.
Не захочется- мечтайте.
Как хотите и о чём.
Я здесь вовсе не при чём.
Ваши плоть и трезвый разум
Пробежалися по фразам.
Нет, скорей - наоборот.
А я просто - обормот.
И, как пьян, так бестолков.
Но их много - фраз и слов.
А слепить их всех до кучи
Нужен более могучий,
Чем я, с пьяными мозгами.
Может, вы? А ну ка - сами.

---

Хи. Экспромт. Исправленный и доработанный.

Тут экспромт наваял. Но по прошествии времени и надцатом прочтении накопленные ошибки не понравились. Решил исправить. Вот. Сам оригинал смотреть здесь: Twistress [L]twistress.diary.ru/?comments&postid=3308732...[/L]

* * * * *
Вода горько-солёна, цвета лазури.
Светлый песок под названием - пляж.
Отпуск у моря. Солнце в ажуре.
Мне, если бы рядом - маленький паж.
Чтобы держал надо мной опахало.
Чтобы мне фрукты, вино подносил.
Только мне пажа, всё таки, мало.
Отдых у моря. Я - полная сил.

Рядом друзья. Отвлекают местами.
Я благодарна, но... Кто их просил?
В море плескаться мы сами с усами.
Кто для костра притащил мне кизил?
Шутка, конечно. А вы - обижаться.
Я ведь без них - словно камень в пруду.
Тотчас тону. И чему удивляться?
Плавучесть у камня - близко к нулю.

Так что, любимые, ждите-дождётесь.
Не отвертеться. Я - полная сил.
Вот, приготовила новый свой jotter.
В нём мне по нраву весёлый motif.
Вьётся красивою змейкой по краю.
Всех вас я помню. А если и нет,
В jotter я notes себе помечаю,
Вам не забыть чтобы верный ответ.

---

Я, этого, ну, в общем, того . . .

Пошёл по рукам гостям. Лазаю по избранному и иногда комменчу. Вот потому некогда мне у себя. Творчествовать. Или словоблудить. В общем, нести ахинею. Я её несу к вам.

---

Вопрос есть... А ответ на него?

Тут критики (ладно, ладно, не тут и не здесь. Ко мне критики вообще боятся заглядывать)...
В общем, критики и не только они, а люди, не чуждые чувству прекрасного, часто ругают (и я с ними во многом согласен) плохие стихи, которые и стихами то назвать можно лишь с допущением невозможного. Так объясните мне, с моим убогим умом неспособному понять, почему стихи должны подчиняться определённым законам, а картины - нет? Почему восхваляют всякую откровенную мазню? Которую даже ребёнок постыдится показывать? Стоит ли тогда возмущаться, что в печать проходят ТАКИЕ сборники стихов, что язык ломается на второй строке? Если у нас в моде уёжиства?

Не понимаю...
И не пойму...
Доцент - тупой. (с)

---

Вы ждёте...

умных слов? Напрасно. Сегодня ум мой пуст. Опустошён. Исторгнут. Просто. Я не хочу глобально рассуждать и мучать вечные вопросы. И вам советую. Не ждите. Не ждите, что придут и скажут как вам жить, что делать, что любить. Зачем? Зачем вам это? То, что знаете и так, без посторонних. Но страх стоит меж вами и признаньем. Признаньем этого. Барьера. Меж знанием и вами. И вы живёте мимолётным настроением, нимало не смущаясь. По мелочам. По мелочам растрачивая время. Своё. Чужое. Наше. На мимолётности разбивши жизнь. На вспышки бурные эмоций. Но не написано для жизни лоций. Наш путь ведём на страх свой и на риск. И наше разумение. Но кто-то выберет течение, а кто-то - гладь спокойную болота. А для кого-то вечны идеалы. И кто-то родину продаст. За деньги, сало. Высокие используя слова. О праве. При этом веря во всё то, что превозносит. А рожа так кирпич и просит и не влезает ведь в экран. Изъян? Экрана? Или, всё же, рожи? Но лезет вон опять из кожи, чтоб доказать, что вечно прав. А напоследок я скажу вам - гав. Гав не ловите, рты розинув. А собирайте жёлуди в корзину, пока у вас никто их не украл. Вы ждёте... Ждите.

---

Поэтический флешмоб.

Я не могу не присоединиться, сами понимаете.


Sonnets of William Shakespeare

Sonnet 21
XXI.
So is it not with me as with that Muse
Stirr'd by a painted beauty to his verse,
Who heaven itself for ornament doth use
And every fair with his fair doth rehearse
Making a couplement of proud compare,
With sun and moon, with earth and sea's rich gems,
With April's first-born flowers, and all things rare
That heaven's air in this huge rondure hems.
O' let me, true in love, but truly write,
And then believe me, my love is as fair
As any mother's child, though not so bright
As those gold candles fix'd in heaven's air:
Let them say more than like of hearsay well;
I will not praise that purpose not to sell.



Перевод С.Я. Маршака

XXI
Не соревнуюсь я с творцами од,
Которые раскрашенным богиням
В подарок преподносят небосвод
Со всей землей и океаном синим.

Пускай они для украшенья строф
Твердят в стихах, между собою споря,
О звездах неба, о венках цветов,
О драгоценностях земли и моря.

В любви и в слове - правда мой закон,
И я пишу, что милая прекрасна,
Как все, кто смертной матерью рожден,
А не как солнце или месяц ясный.

Я не хочу хвалить любовь мою, -
Я никому ее не продаю!


LXVI.

Tired with all these, for restful death I cry,
As, to behold desert a beggar born,
And needy nothing trimm'd in jollity,
And purest faith unhappily forsworn,
And guilded honour shamefully misplaced,
And maiden virtue rudely strumpeted,
And right perfection wrongfully disgraced,
And strength by limping sway disabled,
And art made tongue-tied by authority,
And folly doctor-like controlling skill,
And simple truth miscall'd simplicity,
And captive good attending captain ill:
Tired with all these, from these would I be gone,
Save that, to die, I leave my love alone.

LXVI

Измучась всем, я умереть хочу.
Тоска смотреть, как мается бедняк,
И как шутя живется богачу,
И доверять, и попадать впросак,
И наблюдать, как наглость лезет в свет,
И честь девичья катится ко дну,
И знать, что ходу совершенствам нет,
И видеть мощь у немощи в плену
И вспоминать, что мысли заткнут рот,
И разум сносит глупости хулу,
И прямодушье простотой слывет,
И доброта прислуживает злу.
Измучась всем, не стал бы жить и дня,
Да другу будет трудно без меня.

Перевод Бориса Леонидовича Пастернака

последний перевод сонета был и остаётся одним из моих любимых. Я всё же как-нибудь возьмусь за свою лень и свой склероз и тогда прочитаю в оригинале.

PS. Кстати, я не удивлён номером этого сонета. ДВЕ шестёрки в моей жизни встречаются слишком подозрительно часто.



И ещё:
ROBERT LOUIS STEVENSON
HEATHER ALE
A Galloway Legend

From the bonny bells of heather
They brewed a drink long-syne,
Was sweeter far than honey,
Was stronger far than wine.
They brewed it and they drank it,
And lay in a blessed swound
For days and days together
In their dwellings underground.

There rose a king in Scotland,
A fell man to his foes,
He smote the Picts in battle,
He hunted them like roes.
Over miles of the red mountain
He hunted as they fled,
And strewed the dwarfish bodies
Of the dying and the dead.

Summer came in the country,
Red was the heather bell;
But the manner of the brewing
Was none alive to tell.
In graves that were like children's
On many a mountain head,
The Brewsters of the Heather
Lay numbered with the dead.

The king in the red moorland
Rode on a summer's day;
And the bees hummed, and the curlews
Cried beside the way.
The king rode, and was angry,
Black was his brow and pale,
To rule in a land of heather
And lack the Heather Ale.

It fortuned that his vassals,
Riding free on the heath,
Came on a stone that was fallen
And vermin hid beneath.
Rudely plucked from their hiding,
Never a word they spoke:
A son and his aged father –
Last of the dwarfish folk.

The king sat high on his charger,
He looked on the little men;
And the dwarfish and swarthy couple
Looked at the king again.
Down by the shore he had them;
And there on the giddy brink –
"I will give you life, ye vermin,
For the secret of the drink."

There stood the son and father,
And they looked high and low;
The heather was red around them,
The sea rumbled below.
And up and spoke the father,
Shrill was his voice to hear:
"I have a word in private,
A word for the royal ear.

"Life is dear to the aged,
And honour a little thing;
I would gladly sell the secret,"
Quoth the Pict to the King.
His voice was small as a sparrow's,
And shrill and wonderful clear:
"I would gladly sell my secret,
Only my son I fear.

"For life is a little matter,
And death is nought to the young;
And I dare not sell my honour
Under the eye of my son.
Take him, O king, and bind him,
And cast him far in the deep;
And it's I will tell the secret
That I have sworn to keep."

They took the son and bound him,
Neck and heels in a thong,
And a lad took him and swung him,
And flung him far and strong,
And the sea swallowed his body,
Like that of a child of ten; –
And there on the cliff stood the father,
Last of the dwarfish men,

"True was the word I told you:
Only my son I feared;
For I doubt the sapling courage
That goes without the beard.
But now in vain is the torture,
Fire shall never avail:
Here dies in my bosom
The secret of Heather Ale."


Перевод С.Я. Маршака

ВЕРЕСКОВЫЙ МЕД


Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще меда,
Пьянее, чем вино.
В котлах его варили
И пили всей семьей
Малютки-медовары
В пещерах под землей.
Пришел король шотландский,
Безжалостный к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле
На поле боевом
Лежал живой на мертвом
И мертвый -- на живом.
Лето в стране настало,
Вереск опять цветет,
Но некому готовить
Вересковый мед.
В своих могилках тесных,
В горах родной земли
Малютки-медовары
Приют себе нашли.
Король по склону едет
Над морем на коне,
А рядом реют чайки
С дорогой наравне.
Король глядит угрюмо:
"Опять в краю моем
Цветет медвяный вереск,
А меда мы не пьем!"
Но вот его вассалы
Приметили двоих
Последних медоваров,
Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня,
Щурясь на белый свет, --
Старый горбатый карлик
И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому
Их привели на допрос,
Но ни один из пленных
Слова не произнес.
Сидел король шотландский,
Не шевелясь, в седле.
А маленькие люди
Стояли на земле.
Гневно король промолвил:
-- Пытка обоих ждет,
Если не скажете, черти,
Как вы готовили мед!
Сын и отец молчали,
Стоя у края скалы.
Вереск звенел над ними,
В море -- катились валы.
И вдруг голосок раздался:
-- Слушай, шотландский король,
Поговорить с тобою
С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти.
Жизнь я изменой куплю,
Выдам заветную тайну! --
Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный
Резко и четко звучал:
-- Тайну давно бы я выдал,
Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко,
Гибель ему нипочем.
Мне продавать свою совесть
Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут
И бросят в пучину вод,
А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!
Сильный шотландский воин
Мальчика крепко связал
И бросил в открытое море
С прибрежных отвесных скал.
Волны над ним сомкнулись.
Замер последний крик...
И эхом ему ответил
С обрыва отец-старик.
-- Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость юных,
Не бреющих бороды.
А мне костер не страшен.
Пускай со мной умрет
Моя святая тайна --
Мой вересковый мед!

---

Вот так выпали руны

Или нежданно-негаданно оказываешься в пролёте необыкновенной и самой распространённой чуднОй птицы Обломинго. Стоишь пять часов, наблюдая, как она усердно склёвывает ростки надежды. И если бы ненаушники в ушах, а в плеере B-Tribe, Enigma и ДиДюЛя, то дыхание этой псисы, несущее в себе яд депрессии и нервного растройства несомненно поглотило б меня без остатка. Но экскурсия, устроенная  NataliyaS и встречи с  Kiev_Gerika и Ягодка Волчья окончательно развеяли её тень, брошенную на меня.


Собственно, в чём же заключался маршрут пролёта, спросите вы. А в том, что я не смог попасть заказать визу в Ригу. Очереди'с. У меня такое впечатление, что главный признак Евросоюза в наших странах - очереди в посольствах. Два года назад такого не было. То есть, очереди были, но чтобы не попасть за один день... Приехав с утра за два часа до начала... Люди по двое-трое дней стоят со списками. И это теперь будет тянуться долго.

PS. т.е. мои планы на сентябрь залазят под медный таз. Есть ещё пара подпорок надежды, но... Что такое - подпорки? Особенно под медным тазиком. Вот именно.

---

Выпадаю

по причине, изложенной ранее. На сутки как минимум. А там - как руны выпадут

---

В Киеве.

В пятницу. Эту. Быть должен. Я.

---

Маскарад

Маски, личины. И нет им кончины.
На каждый случай по одной.
Когда же быть самим собой?
То шут, то зверь, а то герой.
А то дурак совсем простой.
Иль лицемер, ханжа и плут.
Как мне самим остаться тут?
Вот здесь - красивый ловелас.
А здесь зачем-то прячу глаз.
И что мне профиль иль анфас.
Как быть собой, спрошу я вас.
Но вы привыкли все ко мне.
И то, что разный я вовне.
Зато приятен вам вполне.
А маски носите вы все.

---

Отчегочка...

Каким образом, отчего не находится нужных слов своевременно? И срываются часто те, которые лучше было утаить? Искуство владеть собой, не болтать лишнего и не вовремя... Или сказать так, что тебя поймут превратно... Как хорошо с теми, кто понимает с полуслова. Кто не выискивает между строк и слов своими искажёнными взглядом и слухом, а просто ощущает...

Отчего, порою, изысканная и учтивая речь оскорбляет больше, чем простая и примитивная? Или это, скорее, зависит от разума воспринимающего? От степени его понимания? Отчего иногда простыми словами и простым карандашом передают красоту насыщеннее и ярче, чем красочными речами и сочными красками?


Отчего мы часто ищем не то, что нам в действительности необходимо? И проходим мимо того, о чём потом жалеем?

---

За что меня так?

С двадцтитрёхтысячпятисотых в девяносточетырёхтысячные?

Бяки.